Наверное, напишу здесь о том, что я разместила в инстаграме. Странно, что я плохо помню даты. Дни рождения помню, а дни смерти - нет. Хотелось бы написать что-нибудь такое типа, и смерти нет, но надоели метафоры. И вообще, всякая двусмысленность и поэтичность, связанная с конечностью человеческой жизни, стала меня раздражать. Может быть, я начала всерьез думать о смерти. Нет, я начала часто и глубоко возвращаться к тем, кто был дорог и умер. Те, кого ты любил так, что даже не задумывался о любви, просто они были частью жизни, частью мира, и, как оказывается, частью тебя. После того, как человека не стало, в тебе, как в мишени после стрельбы, остается дыра. Со временем эта дыра не зарастает. От нее можно закрыться хорошей жизнью, общением с друзьями, всякими прелестями XXI века, как очками от солнца. Но никакое, даже самое огромное счастье, не может заполнить эти дыры потерь.
Все это я думала, начав вышивать великолепный винтажный букет роз. Первые же крестики напомнили, что где-то такое я уже видела... Наверное, у бабушки или у тети Гали...Тетя Галя, сестра моей бабушки, сохранила в платяном шкафу до семидесятых годов моего детства и платья, и вышивки, и какие-то неведомые тесемочки, и мулине еще с 30-х годов, и пустые флаконы с заспиртованным ландышем внутри... Все это богатство было частью моего мира, но теперь я понимаю, что самым большим богатством была сама тетя Галя. Я звала ее тетей, потому что так называла ее мама: для мамы она и была тетей, а для меня это был такой набор звуков "Тёагаля".
 |
| На левом фото три сделавшие меня женщины: мама, бабушка и тетя Галя. На правом фото - тетя Галя и я |
Даже не знаю, зачем я здесь сейчас об этом пишу. Не станешь же растекаться мысью по древу с детскими воспоминаниями, которые никому не интересны. Какая она была солнечная, несмотря на ужасную, ужасную, несправедливую судьбу. Я написала в интаграме, муж ее совсем молодой офицер, в 30-е годы был расстрелян, как, впрочем, и первый муж моей бабушки, главный врач больницы. Вот сидят здесь эти две молодые прекрасные женщины, улыбаются фотографу, улыбаются мне, улыбаются вам, а под их крепдешиновыми платьями уже чернеют огромные дыры непоправимых потерь.
 |
| Здесь мы вместе |
Не буду я пока ничего вспоминать. Чужие воспоминания не живут, в решете памяти застревают только свои собственные, и это правда жизни, что ж тут поделаешь.
Надо как-то научиться жить с тем, что постепенно ты будешь весь изрешечен черными дырами выстрелов, пока не превратишься сам в такую же черную дыру. Буду вышивать розы. Как писал Николай Рубцов, "буду до ночной звезды лодку мастерить себе".
Rose Garden, From The Heart. 40-ct Newcastle от компании "Шелковая нить", шелк NPI.
